Вход
Регистрация
Помощь
Тридцать лет назад на экраны кинотеатров вышел фильм, который напугал зрителей до полусмерти – этот космический ужастик стал своего рода противоядием после оптимистичных «Звездных войн» и «Близких контактов третьего рода». «Чужой» впитал всю историю фильмов про чудовищ из космоса, и предложив зрителю довольно простую историю о маньяке на корабле, в купе с совершенно потрясающим визуалом, казалось бы, весьма второсортный сюжет превратился в классику кино.
Сигурни Уивер и ее Скотт
Для режиссера Ридли Скотта (Ridley Scott) «Чужой» был первым большим фильмом, поэтому он подошел к делу особенно ответственно. Сегодня этот режиссер известен тем, что уделяет особое внимание визуальному представлению идей в своих картинах. Не мудрено – по основному образованию Ридли Скотт – художник и дизайнер, окончивший Королевский колледж искусств в Лондоне (а после – Лондонскую школу киноискусств со степенью бакалавра, и Лондонскую Международную киношколу со степенью магистра). Завораживающий визуал – основная черта его творчества, что бы ни снимал Ридли: рекламные ролики или кино. Сам Скотт считает, что полное руководство созданием картины – это работа именно режиссера.
Режиссер, который оставляет дизайн, бутафорию и другие детали работы над картиной полностью на усмотрение ответственных за нее людей, теряет нити управления и зависит от работы других специалистов. «Многие режиссеры работают только со сценарием и актерами, - говорит Ридли. – Но это только половина работы».
Согласно собственным убеждениям Ридли Скотт занимается на своих лентах всем – от сценария до финального монтажа. Но, естественно, всего сам он делать не может, поэтому выбирает лучших дизайнеров для работы над своими фильмами. В связи с тем, что Скотт занимался нереализованной «Дюной», он уже был знаком с Крисом Фоссом (Chris Foss) и Мебиусом (Moebius/Jean Giraud), которых привел в свой новый проект “Чужой”.
Планировалось, что Фосс будет создавать экстерьер «Ностромо», но для интерьерных съемок нужен был кто-то, кто мог сделать более практичные дизайны, более научные. Поэтому Скотт выбрал Рона Кобба (Ron Cobb), который делал более правдоподобные концепты.
Концепт-арт Рона Кобба
Ридли Скотт понял, что было бы замечательно отдать работу по дизайну всей инопланетной стороны фильма кому-то другому, чтобы зритель сразу почувствовал разницу на визуальном уровне. Долго выбирать не пришлось: Дэн О`Баннон (Dan O`Bannon), сценарист «Чужого» (который изначально хотел сам снимать свой фильм) еще на первой встрече с новым режиссером показал ему альбом «Некрономикон» с работами Ганса Рудольфа Гигера (Hans Rudolph Giger). Скотт был поражен всей этой сумасшедшей биомеханикой, изображенной на полотнах художника. Конечно, никто не мог бы сделать такой безумный и совершенно инопланетный дизайн лучше, чем Гигер.
Слева: Ганс Гигер на фоне своего творения, справа: за работой
Но Гигер жил в Цюрихе, и ни за что не взошел бы на борт самолета – он боится высоты. Поэтому Скотт сам прилетел к художнику домой, они поговорили, и отлично поладили. Изначально считалось, что Гигер будет делать только самого чужого (плюс яйцо и зародыш, который вылезал из груди одного из персонажей, а также фейсхаггера), но потом Скотт попросил его сделать и интерьеры инопланетного обиталища.
Раскадровки Ридли Скотта
Так у Ридли собралась отличная команда концепт-дизайнеров, каждый из которых занимался той частью фильма, которая получалась у него лучше всего: Фосс и Кобб занимались кораблями (работу Фосса так и не использовали, и ему пришлось покинуть проект), Гигер рисовал все, что связано с чужими, Мебиус занимался персонажами, а сам Скотт – рисовал раскадровки.
После того, как он нарисовал раскадровки ко всему фильму и принес их в студию, бюджет фильма был удвоен. По заверению самого Ридли при создании «Чужого» на него оказала влияние «Одиссея 2001 года» и «Звездные войны».
Поскольку кино снимали в Англии, Гигер смог приехать в студию Шеппертон, чтобы собственноручно заниматься декорациями и внешним видом своего детища. Он поселился напротив киностудии в арендованной над пабом квартире, а в студии ему отвели специальное помещение под мастерскую, где он целых девять месяцев занимался скульптурой и аэрографией, творя свои ужасы из пластилина, позвонков змеи и трубок от роллс-ройса.
Павильоны студии Шеппертон превратили в интерьеры космического корабля и иную планету. Стены из пенопласта, раскрашенные в темные оттенки серого, с бороздами и выемками в виде ребер и углублениями в виде… желудков, представляли инопланетный корабль, где, в самом центре, стояла статуя «наездника», также построенная в натуральную величину. Более того, ее установили на вращающемся столе, чтобы в зависимости от необходимости, поворачивать к камере нужным ракурсом. Гигер вручную прошелся по «жокею» с аэрографом, придавая ему нужный вид и текстуру. Команда из 120 человек полгода без выходных строили все эти декорации. И все равно Гигер был не очень доволен результатом. Он хотел соединить механику и биологию, построить «живые» части из двигателей и трубок, но на это не было денег. Части декораций сделаны из настоящих костей и пластилина. И все выглядело, по мнению Гигера, немного искусственно. Но Ридли Скотт применил в тех сценах дым и специфическое освещение, и все встало на свои места.
Вверху: идет построение «жокея», внизу: декорация поверхности планетоида была очень большой, а скафандры – жаркими.
Во время съемок этих сцен актеры часто теряли сознание от жары и удушья в скафандрах, поэтому продюсеры вынуждены были держать в студии медсестру с кислородным баллоном
Чтобы декорации инопланетного корабля казались зрителю еще больше, чем они были построены, Ридли Скотт использовал детей, в сценах, когда персонажи в скафандрах впервые обходят «наездника». Из этих трех фигур двое – сыновья самого Ридли Скотта (Джейк и Люк), а третья – ребенок оператора фильма Дерека Ванлинта (Derek Vanlint). Они же снимались в сцене у посадочной подпорки «Ностромо», что также визуально увеличивало подпорку вдвое.
Люк и Джейк Скотты – сыновья Ридли, снимавшиеся в некоторых эпизодах фильма
Интерьеры «Ностромо» также были полностью построены в студии: многочисленные узкие коридоры, медицинский отсек, столовая и другие помещения, они действительно соединялись один с другим. Скотту предложили стратегию, которую использовали на «Звездных войнах» - пойти на свалку списанных самолетов и взять оттуда нужные детали. Там можно было недорого купить часть двигателя, и приладить ее к стене, получив нужную «фактуру» части декорации. Так постепенно был построен интерьер «Ностромо». «Конечно, я хотел плоские мониторы из оргстекла, которые висят на стенах, - говорит Скотт. – Именно так сегодня выглядят компьютерные мониторы. Тогда я был уверен, что мы придем к этому. Жан Жиро нарисовал все это 30 лет назад, и все это сейчас существует». Но денег не было, поэтому пришлось использовать «ретрофицирование». «Ностромо» сегодня выглядит, как корабль из прошлого или, какого-то альтернативного будущего – со всеми огоньками и панелями.
Дальняя часть коридора – это старое доброе зеркало
И чтобы визуально удлиннить коридор, на создание которого не было денег, в дальний его конец поставили зеркало, которое отражало построенную часть коридора, создавая иллюзию пространства нужной длины. Продюсеры компании «XX century FOX» были сильно озабочены, что съемка идет с перерасходом времени, поэтому пытались помешать дополнительной стройке декораций, чтобы заставить Скотта не снимать еще сцены. Так в фильм не вошло несколько сцен, которые были в сценарии.
Актеры сначала слегка удивлялись режиссуре Скотта, который сам всегда смотрел в камеру, прятался за ней и почти не давал указаний, а все репетиции снимал на пленку, поэтому репетиции сразу превращались в дубли фильма. Потом актеры вошли в роль и начали творить, заменяя диалоги от дубля к дублю, а режиссер между дублями заставлял одних членов команды провоцировать других, подстрекал к более активным действиям. В одной из сцен, которая вышла очень эмоциональной, с Сигурни, кричащей на своих коллег, Скотт просто не сказал «стоп», он сидел за камерой в надежде, что она продолжит говорить, она продолжила. И эта сцена вошла в фильм.
Фейсхаггер – это первое, что создал Гигер
Для создания мертвого фейсхаггера Скотт попросил части рыб, головоногих и моллюсков из рыбного магазина – это все мы видим внутри перевернутого фейсхаггера в сценах его препарирования командой «Ностромо».
Для сцены в комнате с кладкой было сделано 130 бутафорских яиц и одно аниматронное полупрозрачное с основой из оргстекла и стекла, которое вверху раскрывалось с помощью гидравлики. Внутри руками в перчатках создавалась иллюзия живого трепещущего существа. Яйцо открывается, и все мы видим… чистый коровий желудок и кишки, привезенные с ближайшей скотобойни, и все это выпрыгивает прямо в лицо смотрящему.
Слева: Гигер раскрашивает яйцо. Справа: идет съемка
А вот одно существо у Гигера не получилось – зародыш, который выползает из груди персонажа Джона Херта (John Hurt). Он сам посчитал свой дизайн плохим, поэтому Скотт обратился к другому мастеру, Роджеру Дикену (Roger Dicken), который под руководством Ридли создал то, из чего вырастал бы тот самый взрослый монстр.
«Маленький симпатичный член с зубами» - описывает свои впечатления Вероника Картрайт (Veronica Cartwright)
Эта сцена, в которой из груди Джона Херта вылезает зародыш чужого, была одной из самых сильных сцен фильма (и Скотт это знал). Ее снимали в два приема. Первая часть, в которой персонаж Джона начинает задыхаться и падает на стол, снималась как обычно. К телу Джона была приклеена тонкая трубка, из которой в нужный момент под давлением выплескивался имитатор крови. После чего актерам предложили погулять некоторое время (более четырех часов!).
В это время шла подготовка павильона и самого Херта. Футболка на его груди была аккуратно разрезана крест-накрест, на стол водрузили искусственный торс, внутрь которого Джон должен быть просунуть только голову и руки – все остальное было под столом.
Самое интересное – Скотт специально не сказал своим актерам, что их ждет. Они, конечно, прочитали все в сценарии, и они даже сходили в аниматронный отдел, чтобы посмотреть на это существо. Но никто не знал, что их ждет практически взрыв из крови (несколько трубок с красной жидкостью под давлением были вмонтированы в псевдоторс) и коровьих кишок.
Процесс подготовки псевдоторса к съемке
Сцену снимали четырьмя камерами, чтобы захватить эмоции всех ее участников. То, что мы видим в фильме, был первый и единственный дубль этой сцены.
Вероника Картрайт оказалась в центре кровавого обстрела и у нее случилась настоящая истерика.
Летающий членохвост или хвосточлен...
Роджер Дикен, который смастерил фейсхаггера и зародыш, попытался сделать и самого чужого, но у него ничего не получилось. Механики аниматронного отдела студии Шеппертон несколько раз пытались реализовать безумные идеи Гигера. Но, наконец, один из продюсеров нашел Карло Рамбальди (Carlo Rambaldi), который и построил голову из 900 движущихся частей. Рамбальди очень внимательно подошел к детищу Гигера, ничего не меняя в дизайне, он упростил механизм головы, и построил механическую систему, которая открывала рот, выдвигала дополнительную челюсть на языке и открывала/закрывала ее.
Еще одна из проблем фильма – как сделать чужого – решилась очень неожиданно. Выбор был невелик: единственный вариант реализации чужого во весь рост - это человек в костюме. Но найти такого человека было непросто, у инопланетянина должны быть необычные пропорции. Скотт пробовал даже поставить двух человек - одного на другого, но ничего хорошего из этого не вышло.
В конце концов, совершенно случайно в баре директор по кастингу увидел очень тощего и высокого темнокожего парня по имени Болажи Бадеджо (Bolaji Badejo). У него было очень необычное строение тела и пропорции, казалось, что его руки опускаются ниже колен. Его отправили на курс мимов, чтобы он научился двигаться. При этом Скотт практически ни разу не показал чудище во весь рост в фильме – только его части или очень мельком, используя контровый свет. Сцены, в которых чужой висит на цепях, были сняты с помощью каскадера Эдди Пауэлла (Eddie Powell). Целые пачки лубриканта от Johnson & Johnson были использованы для создания выделений чужого.
«Ностромо» и другие модели
Супервайзером по спецэффектам от «Фокс» был Брайан Джонсон (Brian Johnson), который в это время также был занят на другом фильме, тоже производства студии FOX - «Империя наносит ответный удар». Но студия разрулила план работ Джонсона так, чтобы его график мог включить оба фильма. Джонсон занимался моделями, пока Скотт снимал в Шеппертоне, потом ему пришлось уйти для работы над «Империей», и его заменил Ник Олдер (Nick Allder). Главными по строительству моделей были Мартин Бауер (Martin Bower) и Билл Пирсон (Bill Pearson). Дэнис Эйлинг (Danys Ayling) был оператором на всех съемках с моделями, но его взгляд на освещение расходился со скоттовским.
Оцените уровень детализированности моделей. Вверху: пневматическая дверь шлюза, она действительно открывалась. Ниже: внутренности шлюза тоже проработаны. Внизу: яркое пятно света – это все, что мы видим на экране
Ребят из модельной мастерской поначалу ни в чем не ограничивали, поэтому они строили космические корабли с такой степенью детализации, какая нравилась им самим. И, поскольку в этих мастерских работают настоящие маньяки своего дела, модели оказались излишне детализированы.
Двигатели «Ностромо»
Модели были сделаны из дерева, оргстекла и пластмассы, а их детали взяты из сборных наборов бомбардировщиков и танков Второй Мировой войны, из различных пластмассовых форм, которые поставляет для любителей моделирования компания EMA, также было использовано 200 наборов для создания американских космических шаттлов и двадцать наборов TIE-истребителей Дарта Вейдера и столько же наборов с моделями R2-D2 из «Звездных войн». Эти самые 200 наборов от шаттла использовали для создания двигателя «Ностромо» (использованы топливные баки), который появляется на несколько секунд в конце фильма.
Бауер на фоне самой большой модели «Ностромо»
Сначала «Ностромо» был покрашен в желтый цвет, и с этой моделью Брайан Джонсон снял уже достаточно сцен, но потом Скотт решил, что эти кадры слишком цветастые, и попросил перекрасить корабль в серый. Закончив снимать в Шеппертоне, Скотт начал все съемки моделей заново – Ридли предпочитал сам смотреть в глазок камеры, не позволяя никому управлять процессом съемки.
Рудоперерабатывающий завод. Внизу: вариант до «обработки» Ридли Скотта. Вверху: финальная версия модели
Прежде всего, он прошелся по космическому заводу по переработке руды с отверткой и молотком, чем поверг модельмейкеров в шок - они потратили на сборку модели несколько месяцев. Изначально завод, который тащил за собой «Ностромо», был похож на готический собор, но потом Ридли передумал, и просто удалил ненужные части с помощью грубой силы.
Было сделано три модели «Ностромо»: средняя для средних и общих планов (длиной 1,2 метра), маленькая для видов сзади и показа тягача в масштабе с заводом (30 см) и самая большая для сцен отлета от завода и приземления на планетоид (около четырех метров в длину - для крупных планов). Маленькая модель «Ностромо» появляется в фильме только в сцене удаления от завода. В двигатели было вставлено около пятидесяти кварцевых лампочек, вокруг которых расположили пульверизаторы, выстреливавшие подсвеченное лампочками «топливо».
Модель тягача с выдвижной «рукой» на заднем плане
Большая модель тягача была сконструирована с довольно толстым железным каркасом внутри, поэтому весила примерно четверть тонны. Поднять ее можно было только на специальном автопогрузчике. В фильме есть сцена, когда «Ностромо» выдвигается на штанге из этой огромной туши завода. Эта рельса, длиной примерно 10 метров, не была прикреплена к кораблю, она свободно выходила из паза, поэтому чтобы снять эту сцену, «Ностромо» повесили на погрузчик, который обернули черным материалом. И погрузчик просто медленно отъезжал от модели завода, унося с собой «Ностромо» и выдвигая штангу. Саму штангу сделали из нескольких наборов детской железной дороги.
Макет инопланетного корабля
У Скотта не было денег на систему контроля движения, и не было времени делать покадровую анимацию, поэтому камеру просто поставили на кронштейн и заставили двигаться медленно вдоль моделей, не имея возможности точно повторить ее движения. Так что, все модели «Чужого» снимались за один проход, без последующей комбинации огней и рефлексов. Кроме того, «Ностромо» снимали так, чтобы корабль занимал как можно больше пространства кадра, поскольку, не могли себе позволить вставить звездное небо, на это не было ни денег, ни времени.
Съемку вели со скоростью два с половиной кадра в секунду, что давало эффект смаза от движения. Макеты снимали на черном фоне, а звездное небо потом добавили с помощью двойной экспозиции.
Единственная сцена, снятая с применением синего экрана, которая попала в фильм. Ее выдают слишком четкие контуры между двумя изображениями
Единственная сцена, снятая с использованием хромакея – это краткий вид из окна несущегося вдоль корабля спасательного шаттла «Нарцисс» в конце фильма (кстати, здесь очень четко заметно, что применялся синий экран).
Идет съемка посадки «Ностромо» на планетоид
В сценах посадки Скот также добавил в кадр дыма. Ему, конечно, говорили, что в космосе нет атмосферы, потому не может быть никаких атмосферных явлений, на что он отвечал «а теперь будет. «Я не мог иначе изобразить движение, - говорит Ридли. – Только с помощью дыма и вентиляторов».
Ридли Скотт также постоянно добавлял деталей кораблю, даже в процесс съемки. И корабль, который изначально был достаточно большой моделью, рос и рос в размерах, модель изначально была три с половиной метра в длину, но к ней постоянно добавляли какие-то детали. В конце концов, модель выросла почти до пяти метров. Причем, он очень часто хотел, чтобы изменения эти были сделаны слишком быстро.
«Я хочу снимать эту модель после обеда, но я хочу, чтобы вот эта часть была тут, а эта – тут» - это было в порядке вещей. Обычно это оставляло модельмейкеров в шоке, потому что они только что потратили полтора месяца на создание этих секций, и тут им дали несколько часов на то, чтобы все переделать.
Сам «Ностромо» был только частью всей конструкции, он тащил на себе завод по переработке руды. Завод также был сделан в двух размерах.
«Нарцисс» готов к полету
Также была построена одна секция «Носторомо», вид снизу, длиной примерно 12 метров, со всеми подробностями. Ее видно в сцене «похорон» персонажа Джона Херта, когда его тело выстреливалось из люка. Саван с телом был вырезан из дерева и помещен в катапульту, которую используют рыбаки для забрасывания приманки. Этот момент снимали с высокой скоростью, поэтому в фильме он выглядит натурально. Эта же модель участвовала в съемке отделения спасательного шаттла «Нарцисс» от готового взорваться «Ностромо».
Сцена, в которой героиню Рипли видно из окна «Нарцисса» в конце фильма, была снята с помощью небольшого монитора, поставленного внутрь еще одной модели (только передняя панель этой части), которая была сделана с применением усиленной перспективы для создания иллюзии объема. В кадрах на мониторе снималась дублерша Сигурни Уивер.
Передняя часть «Нарцисса», искаженная усиленной перспективой
Финальная сцена с участием чужого – когда Рипли включает двигатели спасательного челнока и окончательно избавляется от монстра – снимали в натуральную величину снизу. Была создана декорация с двигателями, к которой подвели шланги с водой под давлением. В нужный момент включили свет и воду, которая сделала свет более интенсивным. Зрители же видели включившиеся двигатели.
Последняя сцена с чужим в фильме
/>
